В составленном ими списке изначально было 305 человек, в том числе бывший и нынешний генпрокуроры Владимир Устинов и Юрий Чайка, глава Следственного комитета Александр Бастрыкин, заместители генпрокурора Виктор Гринь, Юрий Бирюков и Александр Звягинцев, осуществивший банкротство ЮКОСа конкурсный управляющий Эдуард Регбун и несколько десятков судей, прокуроров и следователей.
Как рассказала Би-би-си один из авторов открытого письма американскому сенату, член экспертного совета движения «За права человека» Нина Катерли, список Ходорковского периодически пополняется новыми именами.
Часть наблюдателей находят подобные меры неэффективными и даже вредными для дела прав человека в России, поскольку власти в ответ начинают «показывать характер». Другие полагают, что капля камень точит.
В январе 2011 года, вслед за вынесением несправедливого и политически мотивированного, по их мнению, приговора по так называемому «второму делу ЮКОСа», несколько членов Европарламента внесли в повестку дня вопрос о введении визовых и экономических санкций ЕС против российских чиновников, однако соответствующее решение пока не принято.
Окажутся ли американские сенаторы более восприимчивы к призывам правозащитников, чем евродепутаты?
Если да, то возымеют ли санкции какой-либо эффект?
Госдеп и Капитолий
«Наша инициатива вполне может быть поддержана сенатом, — заявил Русской службе Би-би-си один из авторов обращения, лидер движения «За права человека» Лев Пономарев. — Я знаю, что ряд сенаторов предлагает сделать «список Магнитского» открытым, идет сбор подписей под соответствующим текстом».
Политическое устройство США основано на системе сдержек и противовесов. В отношениях между ветвями власти там неизменно присутствует элемент соперничества.
Идея составления «списка Магнитского» родилась, как известно, на Капитолийском холме, и назывался он изначально, по имени одного из авторов, «списком Кардина». Госдепартамент перехватил инициативу у законодателей.
Теперь выступление российских правозащитников дает сенаторам возможность также отметиться на этом поле и показать, что они озабочены правами человека не меньше администрации.
В рамках возможного
Комментаторы обратили внимание на то, что в «список Ходорковского», несмотря на его длину, попали лишь исполнители. Он не содержит имен премьер-министра Владимира Путина и вице-премьера Игоря Сечина, являющихся, по мнению многих, главными вдохновителями гонений на ЮКОС. Не дают ли составители списка оснований для упрека в лицемерии?
«То, что в списке нет руководителей государства — это правильно, — считает Лев Пономарев. — Это здоровый прагматизм. Скажем, [британский премьер Дэвид] Кэмерон недавно приезжал в Москву, говорил о правах человека и одновременно решал конкретные экономические задачи. Или вы принимаете все наши условия, или мы с вами перестаем торговать — так ставить вопрос нельзя. Нужны компромиссы. Понятно, что, если включить в список Путина, конгресс США на это не пойдет. Мы тоже должны быть дипломатами».
По словам Пономарева, авторы обращения не надеются, что власти немедленно освободят Михаила Ходорковского и Платона Лебедева, но уверены, что лучше действовать в рамках возможного, чем не делать ничего.
«Мы продолжаем традицию, которая была и в советское время. Тем более уместны такие публичные призывы сегодня, когда Россия назвала себя демократическим государством, когда права человека включены в конституцию и подписано множество соответствующих международных документов», — говорит лидер движения «За права человека».
«Если российские суды не выполняют своих задач надлежащим образом, на что указывал даже президент, а внутри страны проблема не решается, мы считаем себя вправе обратиться к внешним силам. Такое давление крайне необходимо», — считает Лев Пономарев.
Рычаги воздействия
Независимый политолог Алексей Воробьев находит ситуацию неоднозначной.
«Санкции дают возможность обвинять Запад во вмешательстве во внутренние дела, а оппозицию — в потакании, условно говоря, врагам России, что дает власти сильные пропагандистские козыри, — рассуждает он. — С другой стороны, высшие российские чиновники очень сильно уязвимы. Нажитые — именно нажитые, а не заработанные — состояния они держат отнюдь не в российских банках».
«Дело не в судьях и прокурорах, у которых, скорее всего, зарубежных активов нет, — считает эксперт. — Важен прецедент. Американским сенаторам проще ввести санкции против второстепенных лиц, а первым лицам продемонстрировать на будущее, что такой механизм возможен».
По мнению Алексея Воробьева, «необязательно даже официально объявлять, что подобные рычаги существуют, есть ощущение, что Запад давно ими негласно пользуется».
Эту мысль косвенно подтвердил и Лев Пономарев.
«Неважно, кто конкретно будет в списке, — сказал он. — Важно, чтобы это был открытый список».
Пример Белоруссии и Судана
Международный опыт применения санкций против политиков и чиновников противоречив.
Санкции в отношении Белоруссии, затрагивающие, в том числе, самого президента Александра Лукашенко, США и ЕС ввели еще в 2006 году, но признаков либерализации в Белоруссии не наблюдается.
В то же время, когда Международный уголовный суд в 2009 году выдал ордер на арест президента Судана Омара Башира, тот, хотя и заявил в ответ, что «не встанет на колени», независимость Южного Судана через некоторое время все же признал.
«Эффект санкций определяется тем, насколько тот или иной лидер финансово связан с Западом», — полагает Алексей Воробьев.
Именно поэтому Россия не может адекватно ответить США и Европе, считает эксперт.
«Попытки в ответ на «список Магнитского» составить свои списки американцев, которые станут персонами нон грата, выглядели смешно. Можно подумать, что представители американской элиты так и рвутся в Россию», — говорит он.
Лев Пономарев признает, что санкции призваны оказывать воздействие не столько на уровне государства, сколько «на уровне сознания каждого чиновника и «силовика». По его словам, российские официальные лица, обвиняя оппозицию в недостатке патриотизма, сами тянутся к Западу.
«У многих из них дети учатся в Европе, многие хотят потом получить там работу, и репутация отцов им небезразлична, — утверждает он. — Так что я не думаю, что это такое уж слабое наказание. Может, кто-то и задумается, что надо, как говорил Михаил Жванецкий, «работать тщательнее».
Артем Кречетников Би-би-си, Москва
